Часть 5. Вичка
Так меня звали в школе. Всю школу – с самого первого дня, как мне кажется. Наша первая учительница – грозная Зинаида Степановна, до сих пор внушающая ужас моей подруге Юле и, наверняка, многим другим, решила, что Вероника – слишком длинное и сложное имя. И назвала меня Викой. Переименовала то бишь. Я внутренне содрогнулась, но ничего не сказала. Я вообще, как правило, ничего не отвечала на подобные выпады взрослых. Во-первых, я была воспитана в безусловном почитании старших. Во-вторых, я очень медленно реагировала. Иногда я напоминала самой себе заколдованную принцессу или космонавта в скафандре. До обоих внешние раздражители доходили с большим сдвигом по фазе. По-моему, теперь это называется аутизм. Мягкая стадия.

Так вот меня и окрестили Викой, из чего потом образовалась Вичка – некая собачья кличка. Вичку я совершенно не переносила, особенно в младших классах. Моя принцесса непрерывно морщила носик и говорила -фу! Мой космонавт жаловался на помехи и просил Землю наладить звук. К несчастью или к счастью, с Вичкой, как таковой, никто толком не дружил. Моя закадычная подруга младших классов Оля со мной раздружилась и сдружилась с ненавистной мною Бешкой. Она кстати называла меня Вероникой.

Вообще у меня были тогда очень сложные отношения с моим именем. Оно было слишком строгим. Мама называла меня Вероникой только, когда за что-то ругала. С таким ударением: ВероНИка, я же тебе сказАла! Я была очень послушной девочкой и поэтому редко нарывалась на эту ВероНИку. Все больше была Никочкой, чему в глубине души очень радовалась. И принцесса, и космонавт были довольны. Принцесса мечтала о своём принце, примеряла на голову кружевную наволочку-фату и рисовала сердечки и кораблики. Космонавт спокойно изучал Луну, Марс и всякие созвездия над головой. Мама тоже была спокойна, потому что её никто не отвлекал от лекций, готовки еды, заботы о своей маме и ссор с моим папой.

Смирившись с Викой исключительно внешне (внутренне я десять лет ждала освобождения, как декабрист в своих застенках) и нейтрализовав Вичку полностью отсутствием друзей, могущих меня так называть, я мужественно училась, найдя в учебе единственный смысл своей школьной жизни. Все это, конечно, было не всегда так мрачно и аскетично. Вике были не чужды романтические порывы и увлечения. Надев свою привычную надменно-снисходительную мину, Вика втайне подглядывала за своими соседями на задней парте. Кокетничала с симпатичным Сашей, в котором подозревала добрую душу, которая пришлась бы по вкусу её принцессе. Но нельзя было расслабляться, потому что важная, как президент, директриса школы уже вызвала Вику на “ковёр” и строго сказала ей: ну что, Вика? Идёшь на медаль? Я бы хотела поговорить с твоими родителями!

Моё сердце ушло в пятки даже ещё дальше – в мизинчики на ногах. Радоваться мне или пугаться до смерти? Моя принцесса упала в обморок, но космонавт спас положение и вытянулся по-военному. Есть, мой капитан! Есть, идти на медаль! Дайте координаты! И мы пошли – Вика впереди, за ней космонавт, и в хвосте принцесса. Мы шли, теряя килограммы веса, не замечая больше зазывных взглядов Саши, не слыша молодой и прекрасной Аббы по телевизору, не видя цветущей черёмухи на школьном дворе. И мы дошли! В один прекрасный день в конце июня какого-то восьмидесятого года нам вручили медаль за выслугу лет – золотую, настоящую и даже ещё дали впридачу грамоту.

На высокой авансцене, не видя перед собой ни одного лица кроме маминого, полуживая от волнения принцесса в прекрасном, сшитом на заказ нежно-персиковом платье, новых бежевых босоножках на высоких каблуках, купленных папой по случаю в Москве и уложенными валиком волосами держала в руках заветную медаль, и в её честь играл школьный гимн. Торжество было полным! И самое главное – оковы пали! Чары были разрушены! Принцессу расколдовали, космонавт взлетел в стратосферу. Она была свободна!

Она была готова выпорхнуть в мир, где больше никто не назовёт её Викой и не покличет Вичкой. А если и назовёт, то это будет уже совсем другое, взрослое дело. Жизнь только начиналась! Родилась я.