Ромашковый рай шёл на смену тюльпанам, июнь

травой- муравой застелил мне постель и прохлада

Манила меня в глубь лучами воспетого сада,

И, как никогда, одиночество было – лишь дунь –

Пыльцой от цветка, опадающим старым нарядом.

Безумство цветов обещало чистейшие краски,

Невидимый глазу певец брал все ноты на бис,

И полчище птиц так напоминало актрис,

Вовсю разошедшихся, скинувших гримы и маски,

И дружно сбежавших на улицу из-за кулис.