Ромашковый рай шёл на смену тюльпанам, июнь
травой- муравой застелил мне постель и прохлада
Манила меня в глубь лучами воспетого сада,
И, как никогда, одиночество было – лишь дунь –
Пыльцой от цветка, опадающим старым нарядом.
Безумство цветов обещало чистейшие краски,
Невидимый глазу певец брал все ноты на бис,
И полчище птиц так напоминало актрис,
Вовсю разошедшихся, скинувших гримы и маски,
И дружно сбежавших на улицу из-за кулис.