Я уеду в Кальмар в первом классе.
В розоватой дымке снов и вишен
Город проплывёт. Наверно, лишней
Покажусь ему в рассветном часе.
Вечно молчаливой, чужестранкой,
Дерзко попирающей граниты
Вековых соборов. Позабытой
Среди древней Свеи. Просто странной.
Языка хранительницей верной.
Суффиксов его и междометий
Музыки совсем других столетий
Русской до последних суеверий.
Томленье поэтической души.
Скитанья поэтического слова,
Когда опять я к худшему готова.
Ведь кажется, что не напишешь вновь.
Всё сказано про жизнь и про любовь!
Кому нужны мои два лишних слова?
Но тихий голос скажет мне – сурова
К себе ты слишком. Все равно пиши.
На солнечном холме,
Над тёмно-синим морем
Мы проживём с тобой
Одну лишь ночь и день.
Из сада в полутьме
Гонимая прибоем,
Я странницей простой
Шагну в беседки сень.
Спадёт с покатых плеч
Шаль улиц португальских,
Карминной розы шёлк
Прольётся, как струя.
Ты, предпочтивший речь,
В плену традиций галльских,
В объятиях знаешь толк,
Но я давно твоя.
Он мне сказал – ты все ещё красива!
You are still beautiful, хотя прошли года –
Конкретно, двадцать. Да, не молода,
Но внутренний огонь такой же силы
В глазах твоих. Наверно, навсегда…
Такое произнёс он заклинание
Над головой моей и в оправдание
Послал три вечных слова. Как тогда.
Надломленная плитка шоколада,
Надкушенный в усердьи карандаш.
Что надо нам – поэтам? Мало надо!
Нас манит сладость полосы тетрадной,
А после – горечь! Вечный жребий наш.
Воет ветер, стонет ветер.
Кошка в темноте не спит.
Ночь идет, а жизнь летит
По касательной орбит,
Как метеорит к планете.
Чуть рассвет – уже закат.
Календарь листы глотает,
Память ластиком стирает,
Годовщины да кончины
Оставляя про запас,
И томит в полночный час.
Так жили мы и помнили о Саше.
Ты в Питере, я – в Лунде. Никогда
Не встретились бы, если бы беда,
Друг к другу не прибила жизни наши.
Так прибивают волны письмецо
В закупоренной илистой бутылке,
Так ищет безымянное кольцо
Живой руки и пульса тонкой жилки.
Так ищут души ангельский покой –
Уставшие, забывшие, чужие –
Так вот и мы, наверное, с тобой
Нашли друг друга в мировой стихии.
В метро не езжу я, хожу пешком,
Кручу педали на велосипеде,
И не сомкнулась каменным мешком
Сенная площадь надо мной. И едет
Мой невредимый поезд сквозь года.
Но там мой город! Там моя беда!
Металлом искореженное тело,
Где стало красным то, что было белым.
Мой опалённый Питер – навсегда.
nikastories 