Тогда глазам от снега было больно,

О близкой встрече плакала душа,

И тело лихорадило. Невольно,

Как на закланье, шла. К тебе спеша.

К тебе? К себе? Меня забывший остров,

Мой навсегда усталый, старый дом,

Где каждый угол, каждый твой излом

Все знает обо мне, где было просто

Дружить, гулять, взрослеть, любить, мечтать;

Ну вот теперь мы встретимся опять

В последний раз – потом я стану гостем;

И станет черно-белый образ твой

Взирать укором в строгом кабинете;

Тринадцать, сорок шесть – на белом свете

Ты мой пароль, мой якорь, мой герой.

Стихотворения называет стишем;

Она со всеми музами на ты,

Лелеет в снах волшебные мечты,

А стих её взлетает выше, выше.

Она в полёте вся – в походке, платье,

На тонких шпильках, с ветром заодно;

Предпочитает старое кино,

А в жизни – все аллегро, не анданте.

Она творит с вещами волшебство

С кофейной чашкой и с нежданным снегом,

И на груди славянским оберегом

Заветных строк сияет естество.

Вы знаете ее, ее встречали?

Ту, чьи глаза порой полны печали,

Порой они, как звезды в вышине,

Сияют чистым светом вам и мне?

О вдохновенье, трепетная птица!

В каких ты дальних прячешься краях?

Пусть не орлом степным, но хоть синицей

Вернись, дай мне услышать крыльев взмах!

Дай ощутить тот трепет, что подобен

Любовнику, услышавшему зов

Любимой…

Дай испить прохладу слов –

Сродни прозрачной речке говорливой.

Я обещаю не просить тебя

Ни славы, ни признанья, ни успеха;

Лишь пять минут серебряного смеха,

Лишь пару строф, волнуясь и любя.

Февраль…Достать чернил и плакать?

Нет, солнце страстно призывать!

Уже река свернула вспять.

Хоть за окном то снег, то слякоть,

Но солнца властная печать

Легла на сердце, оголила

Заснувшей нежности ростки

И на прогалинах цветки

В порыве смелости открыла.