Не удержать последней желтизны
И листьев то дрожанья, то паренья,
Их под ногами медленного тленья,
Деревьев чёрной, голой новизны.
И даже этот бархатный ковёр
Не сохранить. И незачем стараться!
Конец приходит даже жгучим танцам
Листвы и ветра – их проигран спор.
Маме и Марку
Как глаз ласкает желтизна
И ноздри – палых листьев пряность…
Благодарю за эту данность,
За миг, отпущенный до дна.
За наших драгоценных встреч
Наполненность и трансцендентность,
За жизни явственную бренность,
За теплоту родимых плеч.
За то, что мы сумели – врозь,
За то, что мы лелеем – вместе.
Ведь листопад – надежды вестник
Хоть и горчит рябины гроздь.
Маме
В тумане город. На горе
Больница миражом.
А ведь вчера казалось мне,
Что город подожжен.
Когда мы шли рука в руке,
Не ускоряя шаг,
Вверяясь лиственной реке
На огненный маяк.
Но был тот всполох золотой
Лишь отблеском поры
Неверной, зыбкой, затяжной,
Когда всё жгут костры.
Но мы с тобой, но мы с тобой
Сквозь листья и года
Живем молитвою одной,
Несёт листву вода.
Из-за листвы не виден дом,
Аллея тонет в золотом,
Но дерева сухой излом
Намёком,
Что все щедроты и дары –
Приметы ветреной поры,
И скоро догорят костры,
Всё в сроки.
А я иду и мне тепло,
От золотой листвы светло,
Ведь ветром землю замело
Недаром.
Все, что отпущено, – моё,
Грачей, синиц и воробьев.
Мы на пиру одной семьей
Задаром.
«Люблю я пышное природы увяданье…» А.С.Пушкин
Я говорю тебе, что смерти нет,
Мне все вокруг подсказывает это!
Смотри, как из-под туч струится свет,
Как празднично берёза разодета
Перед концом. Распадом. Темнотой.
Как радостно природы увяданье!
И тёплой нотой длится в сердце зной,
Чтоб временное скрасить расставанье.
Нет, смерти нет, а есть круговорот
Энергий чистых, гениев, пророков
Прошу, не говори – уходит год,
Ведь наша жизнь есть череда истоков.
И то, что тяготит и что клянёшь
Когда почти невыносима ноша,
Пройдёт, отступит, ты в себе найдёшь
Неведомые силы, радость множа.
Эта тихая ночь октября,
Только слышно, как падают листья
Все не зря, все мученья не зря,
Значит сердце останется чистым.
Тонко-призрачен свет фонаря,
Все вокруг погрузилось в молчанье,
И чуть легче вздыхает земля,
И так сладко приходит признанье
Полноты этих кратких минут
Погруженья в иные пространства,
Где года не мелькают, а ждут
Маяками невиданных странствий.
Опять шёл дождь, бежал по мостовой,
Скакал по крыше и в окно стучался.
Он убеждал, что он надолго, свой,
Чтоб я отречься даже не пытался.
Он щедро мокрым золотом сорил,
Смывая красоту с берёз и клёнов,
Он что-то непрерывно говорил,
Как будто ждал смиренья и поклонов.
И снова, замурованный в дому,
Я со свечой и книгой – бедный схимник
В который раз вверял себя ему,
Молясь за красоту звенящих линий.
Спит кошка, свернувшись,
У кошек настала пора
Ворсистых ковров, мягких лап
И хвостов одеялом.
Ты спросишь, вернувшись
Домой – что за злая игра?
Ведь рыжий покров – лишь этап,
Чтоб вернуться в начало.
И желтые листья истреплют
Нещадно ветра,
И каждое утро – потеря, потеря,
Потеря…
Октябрь по-хозяйски сметает людей со двора,
Но смотрят на это сквозь лапы домашние звери.
1 октября. Пятница. Вечер.
Мы слушаем Реквием Моцарта.
Вчера открылась Швеция
После 525 дней
То ли блокады, то ли
Всеобщего столбняка.
Нам надо бы веселиться, но мы,
Как те ветераны Великой войны,
Просто сидим и слушаем
Лакримозу.
nikastories 