Я хочу написать о Венеции в январе. О темной лагуне с огоньками то ли маяков, то ли фонарей на берегу. О зеленой воде, плещущейся со всех сторон. О густом тумане над лагуной и городом – призраком. О возникающих из тумана береговых зданий, самом береге, всплывающем внезапно. Ospedale, Rialto, San Marco. Наконец, Сан Марко.

Этой ночью я совсем одна в моем водном такси-кораблике. По скользким сходням скатываюсь с сумкой на берег. Мостовая умыта дождем и туманом, блестит и отражает многочисленные фонари на набережной. С правой стороны у причалов уныло качаются гондолы.  Не сезон. Basso stagione. Желающих кататься на гондолах вечером в тумане и дожде нет. Выхожу на пьяццу перед базиликой Сан Марка с чудесной колоннадой дворца Дожей с одной стороны, колоннами святого Теодора и святого Марка, увенчанными фигурами святого и крылатого льва – посередине и знаменитым кафе Флориан ( старейшим в Европе) – с другой. Между этими колоннами проводили публичные казни. Осужденного ставили между ними лицом к часовой башне, часы которой отсчитывали последние минуты его жизни. Говорят, что венецианцы не любят проходить между этими колоннами. Я бы тоже не проходила, но на счастье и не пришлось так как большое пространство за колоннами огорожено для реставрации. 

Чтобы попасть в мой отель, нужно пройти под Часовой Башней. На её вершине стоят скульптуры, бьющие в колокол каждый час. Бородатый старик бьет в колокол за 5 минут до нового часа, а сразу за ним – юноша. Прошлое дает место новому времени и будущему.  

Собор Сан Марко – огромный, эклектичный, нарядный, как торт – не охватить взглядом из-за обилия декоративных деталей. Глаз выхватывает фигуры апостолов, иконы, луковки церквей. Великолепное здание в итало-византийском стиле вобрало в себя и мечети константинополя, и русские православные храмы, и итальянское барокко. Знаменитая квадрига из бронзовых лошадей на соборе Сан Марко по легенде украшала ипподром в Константинополе и была захвачена венецианской армией в качестве трофея.  Потом их конфисковал Наполеон и перевез с Париж. Вскоре после разгрома  Наполеона в России статуи были возвращены в Венецию. 

Я думаю об удивительных и драматичных судьбах двух городов: Венеции и Санкт Петербурга. Оба построены не просто на воде, а на болотах, без прочной почвы под ногами. Санкт Петербург – в 1703 году. Венеция на 1300 лет раньше – в 421 году. Чтобы построить Санкт Петербург, десятки тысяч рабочих свозили камни и песок, чтобы создавать острова. Венеция же буквально парит над водой на миллионах деревянных свай. Петр первый хотел сделать из Санкт Петербурга окно в Европу. Для этого он пригласил лучших архитекторов, в том числе знаменитых итальянцев – Растрелли,  Трезини и позже Кваренги, Ринальди и Бренна. Их усилиями были созданы великолепные ансамбли Зимнего дворца, Строгановского и Аничкова дворцов и Петропавловской крепости. На Аничковом мосту встают на дыбы прекрасные бронзовые кони скульптора из Санкт Петербурга Петра Клодта. Он потратил на их создание 20 лет. Я ходила рядом с этими конями 36 лет моей жизни в Санкт Петербурге.

Оба города каждый год переживают время высокой воды – acqua alta. Венеция затапливается почти на метр, Санкт Петербург бывало и еще выше. В Венеции даже высокая вода – стихия и разрушение – привлекает туристов. В Санкт Петербурге теперь все больше китайские и японские туристы. Их привлекает все, что фотогенично и инстаграмно (в Китае инстаграм запрещен, но есть что-то подобное). 

Я ехала в Венецию, как на свидание с обоими городами и странами. Италия прекрасна! Она дала миру все лучшее – искусство, архитектуру, музыку, еду, вино, гармонию. Возрождение. Россия дала миру великую литературу и музыку, но она захлопнула свою форточку в Европу и открыла винтиль на восток – Китай, Индию, арабские страны. От этого Санкт Петербург не стал менее прекрасным, но, наверное, его будет труднее понять приезжим туристам из чуждой нам культуры. А меня там давно нет и не будет еще какое-то время – никому неизвестное. Я утоляю свой голод по красоте и гармонии в Венеции. Ее туманы и сырость, плеск её зеленых вод и колокольный звон примиряют меня с действительностью.