Маме
В тумане город. На горе
Больница миражом.
А ведь вчера казалось мне,
Что город подожжен.
Когда мы шли рука в руке,
Не ускоряя шаг,
Вверяясь лиственной реке
На огненный маяк.
Но был тот всполох золотой
Лишь отблеском поры
Неверной, зыбкой, затяжной,
Когда всё жгут костры.
Но мы с тобой, но мы с тобой
Сквозь листья и года
Живем молитвою одной,
Несёт листву вода.
Из-за листвы не виден дом,
Аллея тонет в золотом,
Но дерева сухой излом
Намёком,
Что все щедроты и дары –
Приметы ветреной поры,
И скоро догорят костры,
Всё в сроки.
А я иду и мне тепло,
От золотой листвы светло,
Ведь ветром землю замело
Недаром.
Все, что отпущено, – моё,
Грачей, синиц и воробьев.
Мы на пиру одной семьей
Задаром.
«Люблю я пышное природы увяданье…» А.С.Пушкин
Я говорю тебе, что смерти нет,
Мне все вокруг подсказывает это!
Смотри, как из-под туч струится свет,
Как празднично берёза разодета
Перед концом. Распадом. Темнотой.
Как радостно природы увяданье!
И тёплой нотой длится в сердце зной,
Чтоб временное скрасить расставанье.
Нет, смерти нет, а есть круговорот
Энергий чистых, гениев, пророков
Прошу, не говори – уходит год,
Ведь наша жизнь есть череда истоков.
И то, что тяготит и что клянёшь
Когда почти невыносима ноша,
Пройдёт, отступит, ты в себе найдёшь
Неведомые силы, радость множа.
Эта тихая ночь октября,
Только слышно, как падают листья
Все не зря, все мученья не зря,
Значит сердце останется чистым.
Тонко-призрачен свет фонаря,
Все вокруг погрузилось в молчанье,
И чуть легче вздыхает земля,
И так сладко приходит признанье
Полноты этих кратких минут
Погруженья в иные пространства,
Где года не мелькают, а ждут
Маяками невиданных странствий.
Опять шёл дождь, бежал по мостовой,
Скакал по крыше и в окно стучался.
Он убеждал, что он надолго, свой,
Чтоб я отречься даже не пытался.
Он щедро мокрым золотом сорил,
Смывая красоту с берёз и клёнов,
Он что-то непрерывно говорил,
Как будто ждал смиренья и поклонов.
И снова, замурованный в дому,
Я со свечой и книгой – бедный схимник
В который раз вверял себя ему,
Молясь за красоту звенящих линий.
Спит кошка, свернувшись,
У кошек настала пора
Ворсистых ковров, мягких лап
И хвостов одеялом.
Ты спросишь, вернувшись
Домой – что за злая игра?
Ведь рыжий покров – лишь этап,
Чтоб вернуться в начало.
И желтые листья истреплют
Нещадно ветра,
И каждое утро – потеря, потеря,
Потеря…
Октябрь по-хозяйски сметает людей со двора,
Но смотрят на это сквозь лапы домашние звери.
1 октября. Пятница. Вечер.
Мы слушаем Реквием Моцарта.
Вчера открылась Швеция
После 525 дней
То ли блокады, то ли
Всеобщего столбняка.
Нам надо бы веселиться, но мы,
Как те ветераны Великой войны,
Просто сидим и слушаем
Лакримозу.
Когда зарядит дождь
Гребёнками струй по крыше,
Шаги твои станут тише,
Ты из дому в дождь уйдёшь.
Я буду смотреть вслед,
Как в лужах горят светофоры,
А после задёрну шторы,
Чтоб дольше не знать ответ.
Чтоб дольше не знать, что дождь
Справляет тысячелетье,
Столетие за столетьем
Смывая слезами ложь.
Ещё не стали ягоды вином,
Трухой – трава и бусами – рябина
И полдень летним балуется сном,
И яблоками полнится корзина.
Ещё на перечёт и желтизны,
И первого стыдливого багрянца,
Но небо пОлно звонкой тишины,
И птичьих – на прощанье, клином – танцев.
Вот комната пустынная. Она
освещена, как будто отовсюду,
И пол, и стулья, и с окном стена
Мне говорят, что я в ней скоро буду.
Что я войду, нарушив этот мир
Текучих красок и случайных бликов,
Что кроме солнца нужен ей кумир
И отражений вспыхнувшие лики
На плоскости зеркального стола.
Я комнату бы населить могла,
Но нет в рисунке места суете.
И комната покорна красоте.
nikastories 